12.3 k
По ту сторону лезвия
12.3 k
Рубрика: Бренды
(пресса о ножах Вильям Генри)
Мэтью Конейбл, ведущий дизайнер, совладелец ножевой мастерской William Henry Knives и партнер создателя элитных ножей Майкла Хэнока, очень любит хорошие истории.
Вы слышали историю о ножевом мастере, чья краснохвостая змея боа по ошибке приняла его натруженную руку за свой обед? Или ту, в которой студент Лиги Плюща рисковал своим будущим в Корнельском университете ради молока коз в Калифорнии? А как насчет той, в которой киностудия Фокс потратила кучу времени и студийный кинометраж на DVD ради одного из своих съемочных комплектов, а он так и не оказался на съемках в морге?
Нет, это не шутки или зловещие знаки. Это реальные жизненные истории, которые помогают Конейблу и его растущей компании упрочивать свою репутацию. Мэтью убежден в том, что истории, стоящие за успехом его компании, делают этот успех значительно более весомым — точно так же, как повышение сложности создания элитных ножей вызывает увеличение их реальной стоимости.
«Это важная задача для нас — развивать интерес наших клиентов, рассказывая им о том, что стоит за процессом создания наших изделий. Ведь в этих историях открывается их подлинная ценность», — считает Конейбл, ножевая мастерская которого базируется в городе Макминнвилл штата Орегон и занимается разработкой и выпуском эксклюзивных ножевых изделий, а также сохранением высокого искусства создания элитных ножей.
Сегодня название «Вильям Генри» звучит, как имя
Инновационное искусство
Изделия компании Вильям Генри соединяют в себе инновационные технологии, точный инженерный расчет и высокое мастерство их создателей. В этих ножах отменная функциональность гармонично дополняется эстетической изысканностью и связывается в единое целое историей создания каждого из этих изделий. Девизом бренда служит изречение «Уникальная функциональность достойна быть возведенной в ранг уникального искусства».
Наборы ножей Вильям Генри соединяются в ограниченные по количеству копий коллекции (обычно от пяти до двадцати штук), включающие в себя карманные ножи, кухонные ножи и различные аксессуары. Мастерская применяет для производства своих ножевых изделий титановые сплавы, аналогичные тем, которые используются в военном судостроении и аэрокосмических технологиях, а также карбон, углеволокно и
«Я очень люблю изучать часы, представляющие собой еще один важный мужской аксессуар», — говорит Мэтью Конейбл, чьи роскошные ножи стоят от трехсот до двух тысяч долларов. «Однако используемые нами редкие материалы и истории того, как создавались наши ножи, поистине удивительны даже в сравнении с исключительной точностью, сложностью и красотой самых роскошных часовых марок. Подумайте о подлинной ценности того, что вы покупаете. Вы можете приобрести нож за две тысячи долларов, но та история, которую содержит в себе этот нож, делает его абсолютно уникальным».
800 шагов
Изготовление каждого ножа Вильям Генри занимает более семи месяцев и включает в себя работу, как минимум, трех десятков мастеров и не менее восьмисот различных операций. Стальные лезвия отковываются вручную замечательным кузнечным мастером Майком Норрисом, использующим собственную фирменную технологию создания «дамаска», благодаря применению которой в стальную заготовку будущего лезвия интегрируются до 120 слоев специализированных сплавов, создающих его уникальный узор.
Затем заготовки лезвий отправляются в японский город Секи, являющийся родиной знаменитых самурайских мечей. Там каждое лезвие вручную шлифует и полирует прославленный мастер металлообработки Кико Мацуда, задающий ему сложную геометрию режущей кромки. После этого Конейбл сам проводит итоговую выверку конечной остроты и функциональности лезвия.
Самая сложная и высокая степень художественной отделки металла ножей Вильям Генри называется «мокумэ». Отделанная по данной технологии поверхность лезвия становится похожей на древесную текстуру благодаря включению нескольких десятков слоев сплавов меди, латуни, никеля и серебра. В результате лезвие обретает рисунок уникального художественного гобелена, повторить который невозможно.
Весьма важное место в высококачественном дизайне покрытия ножевых рукоятей отводится применению экзотических материалов, родиной которых является тундра Аляски и Сибири. В их числе — ископаемые костей моржей и мамонтов, окаменевшие моржовые и мамонтовые бивни и клыки. Добыча этих редких материалов становится источником большинства историй, которые рассказывает Конейбл. Привлеченные его комиссионными коренные рыбаки и охотники с расположенного неподалеку от Аляски острова Святого Лаврентия отправляются в определенное время года в океан, чтобы добыть в известных только им местах кости и бивни моржей и мамонтов, умерших от шести до десяти тысяч лет назад.
«Эта история созвучна с интересами наших клиентов. Когда они достают из кармана нож William Henry, они имеют возможность рассказать своим друзьям: „Представь себе! Это настоящий коренной зуб мохнатого мамонта из ледникового периода“. Мы имеем доступ ко многим очень необычным источникам материалов. Некоторые из них почти неизвестны в мире, их осталось очень мало, и наше участие позволяет таким образом сохранить их».
Заклинатель змей
Конейбл любит все экзотическое. Словно работа с ножами недостаточно опасна для него, Мэтью работает в присутствии змей. После того, как он был укушен краснохвостой змеей боа, Конейбл теперь создает ножи в окружении шести змей меньшего размера, которые являются грациями его офиса. Даже давая интервью, он на несколько мгновений замирает. «Я думаю, моего короля змей нет на месте», — говорит он спокойно. Но это ложная тревога. Змея появляется на своем месте. Повторение неприятного происшествия предотвращено. Как и змеи, ножи могут создавать ощущение опасности. Еще одна задача Конейбла — своими историями избавлять людей от этого ощущения.
Фактически ножи Вильям Генри — самые лучшие ножи для продажи ввиду их небольших размеров (длина их лезвий не более трех дюймов). Поэтому они не представляют опасности, являясь лишь практичными карманными инструментами. В своей рыночной нише эти изделия исключительно популярны благодаря дамасской стали их лезвий, уникальному металлическому узору «мокумэ» и экзотическим ископаемым материалам, используемым для отделки рукоятей.
«Мы говорим о вещах, отличающихся удивительной элегантностью, имеющих душу и характер, — говорит Конейбл. — Это особый род привлекательности, который вы не сможете игнорировать. Это не поточное машинное производство. Вместе с ножом вы получаете частицу души каждого из мастеров, и ту гордость, которую подарит вам обладание таким предметом. Превосходное мастерство, уникальные авторские технологии и исключительно редкие материалы в соединении дают поистине магический результат».
В 19 лет Конейбл вложил свои деньги в маленький ножевой магазин и стал со временем известнейшим знатоком и специалистом в своей области, прежде чем Майкл Хэнок предложил ему создать совместную компанию William Henry Knives. Оставив в стороне все свои дела, Конейбл решил рискнуть, и риск оправдался, поскольку оборот созданной двумя мастерами компании в настоящий момент уже четырехкратно превысил их первоначальные ожидания.
Солидный игрок на рынке предметов роскоши, компания William Henry Knives упаковывает свои наборы столовых ножей в красивые деревянные ящики с кожаной подкладкой, гравировкой и
В число коллекционеров ножей Вильям Генри входят многочисленные звезды кино и
Нынешней осенью компания William Henry планирует произвести от пятидесяти до ста пятидесяти серий ножей ограниченным тиражом, стоимость которых будет колебаться от пяти до двадцати тысяч долларов. А отдельные изделия могут перешагнуть порог в сто тысяч долларов. В настоящий момент Конейбл создает единственный в своем роде ножевой шедевр с каналами из платины и восемнадцатикаратными золотыми инкрустациями для дизайнера ювелирных украшений Золтана Давида, который планирует украсить им свою выставку. Компания William Henry также проводит консультации с другими ювелирами, заинтересованными в создании ножей, представляющих собой ювелирные украшения.
«Приятно наблюдать, когда нож не только служит своему предназначению, но и содержится в отличном состоянии. При этом со временем его стоимость возрастает», — говорит Конейбл. «Мы видели наши изделия на вторичном рынке, где они прибавляли к первоначальной стоимости от 20 до 500 процентов. А ведь мы продаем их всего десять лет».
В таком случае одну из своих следующих историй William Henry Knives вполне сможет начать со слова «однажды»…
Behind the Blade — International Watch — October 2007
www.iwmagazine.com
